Изменения торговых связей России с остальным миром, начавшиеся после 24 февраля 2022 года, не могли не затронуть лесную промышленность. Только на долю стран Европейского союза к началу боевых действий в Украине приходилось 14% российского экспорта древесины. Еще 4,5% Россия продавала Японии, а 2,5% — США. Все эти рынки были потеряны.
Помимо этого, из РФ ушли компании, занимавшиеся международной лесной сертификацией. Они следили, чтобы предназначенная для продажи в развитые страны древесина добывалась ответственно: рубки велись законно, не истощая леса, а промышленники занимались их восстановлением.
Все это вызывало опасения, что в России начнутся бесконтрольные рубки для продажи древесины в развивающиеся страны, не заботящиеся о состоянии лесов в мире. Отчасти так и получилось.
«Смола» разбиралась, как разрыв экономических связей с западными странами отразился на характере лесозаготовок в России, как перестроились рынки сбыта российской древесины и с какими перспективами лесопромышленная отрасль страны осталась.
Большое закрытие
Лесная промышленность попала под санкции одной из первых. Уже в июле 2022 года, на пятый месяц боевых действий в Украине, Европейский союз запретил импорт российской и белорусской древесины и продукции из нее. США не вводили аналогичный запрет, но применили точечные ограничения. В марте 2022-го пошлины на ввоз российской фанеры были подняты с 0 до 50%, а с июля на российскую бумагу и иную продукцию из древесины установили заградительную пошлину в размере 35%. Различные ограничительные меры назначили также Австралия и Новая Зеландия.
Другим инструментом, препятствующим поставкам российской древесины в западные страны, стало прекращение действия на территории РФ основных систем сертификации компаний-лесозаготовителей на соответствие принципам устойчивого лесопользования, не наносящего ущерба воспроизводству лесов и не затрагивающего ценные экосистемы.
В марте 2022 года международная НКО Forest Stewardship Council International (FSC), отвечающая за создание и поддержку одной из наиболее распространенных в России систем сертификации устойчивого управления лесами, объявила о решении отозвать свои сертификаты у предприятий России и Беларуси.
C декабря 2022 года в России бессрочно прекратила действие альтернативная система сертификации устойчивого управления лесами — Programme for the Endorsement of Forest Certification (PEFC). Эта система менее распространена, однако также используется некоторыми компаниями — прежде всего, работающими с рынками стран ЕС.
Поскольку для многих импортеров из западных стран наличие сертификатов устойчивого лесопользования на закупаемой продукции является обязательным требованием, поставки древесины на эти рынки стали попросту невозможны.
Отзывая торговые сертификаты, FSC International первоначально сделала исключение для лесных арендаторов: компании, поддерживающие принципы устойчивого лесопользования на арендуемых участках, сохранили свои сертификаты. Поскольку срок аренды лесов составляет несколько десятков лет, это давало некоторую надежду, что после гипотетического урегулирования российско-украинского конфликта и возвращения торговых сертификатов FSC в Россию древесина для таких сертификатов может быть заготовлена на арендованных участках. Однако уже весной 2023 года организация объявила о прекращении действия всех сертификатов FSC в России, объяснив это невозможностью обеспечить в текущих условиях безопасный доступ аудиторов на сертифицированные лесные участки в стране.
В каком-то смысле лесной сектор пережил такой же удар, который испытали некоторые другие сырьевые секторы российской промышленности, оказавшись отрезанным от многих традиционных прибыльных рынков, потеряв часть проверенных торговых и технологических партнеров, а также лишившись значимой международной сертификации.
В отличие от извлекаемых из земли ископаемых углеводородов, лес — это живая экосистема. На Россию приходится около 20% лесных площадей мира. При этом 800 млн га российских бореальных лесов (то есть лесов таежного типа — прим. ред.), расположенных от тихоокеанского побережья до Карелии, считаются самым крупным единым лесным массивом в мире. Резкое воздействие на традиционные схемы поставок российского древесного сырья и продуктов его переработки на внешние рынки поcле 24 февраля 2022 года не может не отразиться на общем положении дел в российских лесах и не влиять на перспективы их сохранности и воспроизводства.
Сила инерции
Разрыв отношений с традиционными торговыми партнерами из западных стран привел к тому, что спрос на российский лес упал. Об этом свидетельствует снижение объемов лесозаготовок. Ресурс Tadviser приводит оценки директора практики лесопромышленного комплекса консалтинговой компании Strategy Partners Валентина Гаврилова о 15-процентном падении заготовок в 2023 году в сравнении с объемами 2022-го. Впрочем, Рослесинфорг осенью 2023 года сообщал о постепенном восстановлении лесозаготовок.
«Лесная отрасль очень инерционная, — объясняет руководитель лесной программы ассоциации “Охрана природы” Алексей Ярошенко. — Даже если какие-то компании начинают испытывать сложности с торговыми партнерами, то влиять на происходящее непосредственно в лесу это начнет не через год и не через два».
Нынешнее снижение заготовок, а также возможное восстановление их уровня Ярошенко считает лишь началом долгосрочных процессов перестройки отрасли.
По его словам, отзыв международных сертификатов устойчивого лесопользования пока не привел к драматическим изменениям: «На данный момент компании, державшие сертификаты, в целом стараются соблюдать прежние нормы, надеясь, что рано или поздно нынешняя ситуация разрешится и они снова смогут работать с западными рынками». Ярким исключением, говорит Ярошенко, является компания «Сегежа Групп», которая после решения FSC International об отзыве сертификатов демонстративно отказалась соблюдать прежние обязательства и начала вырубать участки ценного леса в Карелии — на территории, где по предложению экоактивистов и карельских властей планируется создание заказника «Максимъярви».
Если не считать надежду на благоприятные изменения для отрасли в будущем, стимулов для дальнейшего соблюдения принципов устойчивого лесоводства у арендаторов лесных участков остается не так уж много. Помимо запрета экспорта российской продукции на экочувствительные западные рынки, востребованность сертифицированной продукции на внутреннем рынке также сократилась, что стало еще одним последствием разрыва многочисленных деловых связей с западными компаниями после 24 февраля 2022 года.
Главными потребителями сертифицированной продукции из российской древесины были работающие в России западные корпорации: Leroy Merlin, IKEA, Tetra Pak и другие, объясняет бывший директор офиса FSC в России Николай Шматков. Большинство этих компаний официально ушли из страны, передали управление российскому менеджменту или сменили хозяев. По словам Шматкова, получение экологических сертификатов на продукцию обычно не является приоритетом для нового руководства.
— Мало кто знает, что наиболее массовым экологически сертифицированным продуктом из древесины в России и Беларуси были бумажные пакеты для сети McDonald’s. Насколько я помню, их изготавливали около миллиона штук в месяц.
Сейчас руководство пришедшей на смену McDonald’s сети «Вкусно — и точка» достаточно откровенно говорит о том, что его заботят в первую очередь продовольственная безопасность, стандартизация конечного продукта и многое другое, а экологические сертификаты могут подождать,
— отмечает Шматков.
В мире новых сертификатов
Уход из России международных программ сертификации, впрочем, не означает полного отказа бизнеса от добровольных обязательств по устойчивому ведению хозяйства. Кроме готовности многих компаний придерживаться прежних правил, о чем говорил Ярошенко, речь также идет об «импортозамещающих» инструментах.
После 2022 года появилось несколько новых лесных сертификатов, которые применяются или планируют применяться внутри России. Например, программа «Лесной эталон», созданная частью российского менеджмента FSC и воспроизводящая требования международной программы сертифицирования. Появилась программа сертификации «Устойчивый лес», организованная при участии аудиторской компании «Лесная сертификация», которая еще недавно занималась подготовкой клиентов к международному сертифицированию. По оценкам экспертов, в этой программе содержится ряд авторских наработок. Однако в настоящее время большого распространения она не получила (выдан один сертификат совместно с «Лесным эталоном» — прим. ред.). Наконец, действует сертификационная система SFM 38200, во многом включающая прежние требования сертификации PEFC.
На сегодняшний день наиболее распространенной программой является «Лесной эталон». Если верить сайту программы, в соответствии с принципами «Лесного эталона» (во многом повторяющими требования FSC — прим. ред.) сертифицированы более 8 млн га леса. Руководитель Центра ответственного природопользования Института географии РАН Евгений Шварц приводит данные о том, что в сентябре 2023 года программа сертификации SFM 38200 охватывала около 3 млн га леса.
Стоит обратить внимание, что в заявлении FSC International об уходе из России отдельно говорится о возникающих в стране новых системах добровольной лесной сертификации. Организация отмечает, что не будет их подтверждать, однако не станет и препятствовать возникновению таких систем, приверженных «столь же строгим требованиям поддержания устойчивого лесопользования», выражая надежду, что принципы устойчивого управления лесами в России сохранятся.
Тем не менее общее количество лесных участков, охваченных новыми системами, пока несопоставимо с прежними показателями. До 2022 года по стандартам FSC было сертифицировано более 62 млн га российского леса, что, по словам эксперта Николая Шматкова, составляло треть от общего объема лесных участков, арендованных лесозаготовителями.
Однако сама готовность лесопромышленников получать сертификаты говорит о сохранении в России рыночных ниш, где сертифицированная продукция остается востребованной. По словам Шматкова, это в первую очередь связано с тем, что крупные западные компании, где требование сертификатов — часть стандартной процедуры работы с поставщиками, по-прежнему сохраняют присутствие на российском рынке.
«Требовать экологические сертификаты на продукты из древесины продолжает оставшийся в России Leroy Merlin, — говорит Николай Шматков. —Причем требует он их довольно жестко: фактически производитель не может поставить что-либо в торговую сеть, если не введет в отдельное окошко опросного листа номер сертификата».
По словам Шматкова, до последнего времени торговая сеть признавала лишь торговый сертификат «Лесного эталона», что уже привело к конфликту с одним производителем. В ноябре 2023 года телеграм-канал «“Зеленый” змий» сообщал, что компания «Сегежа Групп», обладающая сертификатами SFM 38200 на часть своей продукции, обратилась в ФАС и Минпромторг, чтобы обязать торговую сеть принимать подобные сертификаты.
Шматков отмечает, что со стороны отечественных ритейлеров внимание к наличию сертификатов минимально: «В последнее время определенный интерес к тематике проявляют, скажем, “Вкусвилл” и X5 Group, но они пока лишь начинают рекомендовать своим поставщикам использовать сырье, обладающее сертификатами. Как у нас относятся к тому, что лишь рекомендовано, понять несложно».
Некоторые российские компании все-таки проявляют интерес к продуктам, изготовленным из сертифицированной древесины. Например, хотят использовать упаковку, имеющую сертификат. Однако, по словам Шматкова, предложение такой продукции в России ограничено, поскольку целлюлозно-бумажные комбинаты пока не проявляют желания вновь сертифицироваться по жестким стандартам. До настоящего времени крупный лесной бизнес высказывал заинтересованность лишь в альтернативной национальной системе лесной сертификации — еще одной программе добровольных сертификатов, пока не действующей. По оценке Николая Шматкова, требования этой системы похожи на стандарты лесной сертификации, применяемые в других упомянутых программах, однако
они снимают строгий запрет на вырубки в малонарушенных лесах (хотя и сохраняют определенные ограничения) и делают консультации с общественными организациями и коренными народами не обязательными, а лишь рекомендованными.
По словам Евгения Шварца, в рамках этой программы планируется сертифицировать 25 млн га леса, что должно превратить ее в самую массовую в России. Впрочем, это все равно составит лишь 40% от площади лесов, сертифицированных ранее по стандартам FSC.
Поворот на Восток с оглядкой на Запад
Полное закрытие европейского рынка и ограничения для доступа российской древесины на рынки других западных стран стали заметным фактором для лесной отрасли России. В 2021 году Россия экспортировала в страны ЕС продукции из древесины на общую сумму 3 млрд долларов. Лесной комплекс в некоторых регионах страны — прежде всего на северо-западе — исторически ориентировался на экспорт в европейские страны. Теперь ему фактически пришлось менять специализацию.
По признанию экспертов, отрасли в целом удалось справиться с этой задачей. Выходом, как и с экспортом других видов сырья, оказался «разворот на Восток».
«Не секрет, что Китай давно был одним из основных покупателей российской целлюлозы. Сама целлюлоза — легкий груз, ее перевозки на значительные расстояния рентабельны и оправданы», — говорит Ярошенко. Поэтому даже те целлюлозно-бумажные комбинаты, которые расположены на северо-западе европейской части страны, пострадали относительно умеренно. Хотя с древесиной все сложнее. Ее экспорт пошел по тому же пути, говорит Ярошенко: «Сейчас в России активно субсидируются железнодорожные перевозки древесины. Поэтому то, что шло на запад, перевозится на восток».
Впрочем, некоторые сегменты ориентированного на экспорт производства пострадали гораздо сильнее других.
«Хуже всего ситуация сложилась у производителей древесных пеллет и плит. Это производство ориентировалось на Западную Европу и некоторые другие, теперь “недружественные” страны. Кроме того, это очень объемная продукция, для которой крайне важны вопросы логистики, и уход с российского рынка западных контейнерных перевозчиков сказался на ее экспорте довольно болезненно», — говорит Шматков. При этом он отмечает, что производители целлюлозы практически не пострадали от введенных санкций. Уверенное положение также демонстрируют производители мебели, для которых уход с рынка крупных западных компаний вроде IKEA сыграл даже стимулирующую роль.
По данным Рослесинфорга на ноябрь, в 2023 году 92% российской древесины разной степени обработки было поставлено в страны Азии. По этим же данным, из 22,5 млн кубометров пиломатериалов и необработанной древесины 14 млн пришлось на Китай. Одновременно российские экспортеры наращивали продажи древесины в Турцию (рост в 2,3 раза по сравнению с 2022 годом и общим объемом 290 тыс кубометров), ОАЭ (рост на 64% до 490 тыс кубометров) и Кыргызстан (на 40% до 418 тыс кубометров). Вторым после Китая экспортным рынком для российской древесины и круглого леса оказался Узбекистан (2 млн кубометров).
По словам Николая Шматкова, можно говорить о заметном риске, связанным с тем, что поступающая в некоторые из этих стран российская древесина уже с фальсифицированными сертификатами попадает на западные рынки. Ведь для внутреннего рынка того же Китая, куда теперь направляется львиная доля российского экспорта древесины, практически не имеет значения наличие у поступающего сырья каких-либо экологических сертификатов.
«Китайских покупателей в первую очередь интересует цена и качество продукции. Все остальное не так существенно», — говорит Николай Шматков.
Российский бизнес действительно ищет обходные пути для проникновения на западные рынки. Согласно данным Washington Post на октябрь 2022 года, Россия нарастила в Китай поставки березовой древесины, используемой для производства фанеры.
Из Китая российская древесина попадает во Вьетнам, где из нее изготавливают фанеру, которую затем экспортируют в США. Страной происхождения древесины при этом считается Китай, поэтому продукция не облагается запретительным тарифом, введенным для фанеры из российской древесины.
Издание приводит данные, согласно которым с марта по апрель 2022 года (то есть после введения Вашингтоном заградительных тарифов на российскую фанеру — прим. ред.) экспорт фанеры из Вьетнама в США вырос на 206%.
В августе 2023 года Еврокомиссия инициировала расследование происхождения сырья для березовой фанеры, поставляемой в ЕС из Турции и Казахстана — эти страны также нарастили экспорт подобной продукции в ЕС после введения санкций в отношении России. В марте 2024 года стало известно, что ЕС готов ввести антидемпинговые пошлины против Турции и Казахстана.
Дрова и хлеб нужны всегда
Расследование ЕС показывает лишь один из возможных рисков для продолжения поставок российской древесины, но не единственный.
«Сейчас перевозки леса в направлении нашего главного потребителя, Китая, субсидируются. Но я не уверен, что государство согласится вечно оплачивать перевозки древесины из Европейской России в Китай и вообще работать с лесным комплексом, который надо постоянно поддерживать», — говорит Алексей Ярошенко.
Кроме того, по его словам, перспективы экспорта в Китай тоже не выглядят надежными:
«Последние 30 лет Китай вкладывал огромные средства в лесоразведение. Уже сейчас объем заготовок там вдвое превышает российские показатели.
Экспорт из России составляет лишь несколько процентов от общего потребления древесины промышленностью Китая. Когда заложенные 30 лет назад обширные посадки начнут давать новую древесину, необходимость закупать что-то в РФ отпадет».
О том, как может выглядеть будущее российской лесной индустрии в случае введения более жестких ограничений на экспорт и других неблагоприятных факторов, пока можно рассуждать лишь теоретически.
«Внутри России, безусловно, всегда будет сохраняться неснижаемый спрос на древесину, — говорит Ярошенко. — У нас ежегодно заготавливается около 40 млн кубометров древесины лишь на дрова. А дрова, как и хлеб, будут нужны всегда. Также сохранится рынок стройматериалов и определенный объем поставок в Китай».
По мнению Ярошенко, при любом развитии ситуации в России все равно ежегодно будут заготавливать 125–150 млн кубометров леса. То есть максимальное падение может составить от 20 до 33% от объемов 2023 года.
Последствия сложившейся ситуации оказываются двоякими и имеют негативные последствия для состояния лесов как в России, так и в Европе.
«До 2022 года почти треть мировых лесных массивов, сертифицированных по стандарту FSC, приходилась на Россию, — говорит Николай Шматков. — Заменить их не так просто. Фактически это приводит к более интенсивным рубкам в Европе. Получается, что, с одной стороны, ценные леса в России лишаются прежней защиты. С другой — возрастает нагрузка на леса в Швеции или Финляндии. В этом смысле все на планете по-прежнему взаимосвязано».
