28 января 2024 года в Париже две активистки движения Riposte Alimentaire («Продовольственный ответ») облили супом картину Леонардо да Винчи «Джоконда» («Мона Лиза»). Затем они стали выкрикивать лозунги о праве каждого на пропитание и о болезни, постигшей французскую продовольственную систему: активистки утверждали, что каждый третий француз недоедает. Эта акция, по их словам, стала «началом кампании гражданского сопротивления, цель которой — радикальные социальные и климатические изменения». Движение Riposte Alimentaire ставит целью «гарантировать продовольственную безопасность населения Франции» и «трансформировать сельское хозяйство с учетом изменения климата».
Атака на «Джоконду» стала одной из многих акций, которые экоактивисты западных стран проводят в музеях, на улицах и на спортивных соревнованиях.
15 апреля 2023 года канадские экоактивисты облили краской офис премьера страны Джастина Трюдо в Оттаве. Одна из участниц акции приковала себя наручниками ко входу в здание. Активисты потребовали провести собрание граждан Канады для решения вопроса об отказе от использования ископаемого топлива, которое считается основным двигателем глобального потепления.
14 октября 2022 года в Национальной галерее Лондона две активистки движения Just Stop Oil («Просто откажитесь от нефти») залили томатным супом картину Винсента Ван Гога «Подсолнухи». «Что ценнее? Искусство или жизнь? Кризис стоимости жизни — следствие нефтяного кризиса. Топливо недоступно миллионам голодных семей, живущих в холодных домах. Они не могут позволить себе даже разогреть банку супа», — выкрикнула в ходе акции одна из девушек.
13 июля 2022 года самая престижная велогонка мира «Тур де Франс» была прервана за 38 км до финиша. Соревнование остановили из-за двух десятков активистов климатического движения Dernière Rénovation («Последняя реновация»), которые буквально приклеили себя к асфальту, перегородив трассу. «Поскольку правительство не заботит климатический кризис, мы должны были выйти на “Тур де Франс” и привлечь внимание к тому, что важно для нашего выживания. Мы должны заставить власти реагировать», — заявили они позже журналистам The Guardian.
Акции климатических активистов каждый раз вызывают споры. Можно ли привлечь внимание правительств, атакуя памятники живописи и архитектуры и срывая спортивные мероприятия? Мы поговорили об этом с самими активистами. Из-за военного конфликта между Россией и Украиной не все захотели общаться. Однако нашлись и те, кто согласился.
Как устроен климатический протест, кто поддерживает его финансово, какие отношения у участников акций с законом — рассказывают активисты из Канады, Великобритании и Франции.
И даже внучка нефтяного магната
Согласно данным Гарвардского университета, в 2022 году климатические активисты провели 38 акций в музеях Великобритании, Испании, Нидерландов, Норвегии, Германии, Австрии, Франции, Италии, Австралии, Канады и даже Ватикана. Уличные акции считают реже, но только с января по сентябрь 2022 года и только в Германии на них было задержано 740 человек. В сентябре прошлого года в Гааге полиция задержала 2400 активистов, протестовавших против выделения государственных субсидий на добычу полезных ископаемых. А за ноябрь 2023 года в Лондоне было задержано 630 человек, выступавших против недостаточных мер властей в области борьбы с изменением климата.
Из активистов, принимавших участие в музейных акциях, лишь двое не состояли в каких-либо объединениях. Остальные — участники климатических групп, их по всему миру насчитывается несколько десятков. Самые заметные: британская Just Stop Oil — в 2022 году провела десять акций в музеях; итальянская Ultima Generazione — девять акций; немецкая Letzte Generation — семь. Сами активисты говорят, что климатических протестов в мире куда больше, но далеко не все попадают в СМИ.
— Акции регулярно проводятся возле правительственных зданий, банков и заводов. Гораздо чаще, чем в музеях.
Разница в том, что музейные акции всегда привлекают внимание журналистов, а об «обычных» протестах практически не сообщается,
— говорит 25-летняя Эсме Гарлейк, климатическая активистка и аспирантка по истории экокритического искусства в Университетском колледже Лондона.
— Мы вмешиваемся в жизнь музеев не из прихоти, а потому что, к сожалению, только так можем заставить людей обратить внимание на проблемы. Мы живем в мире, где банка супа на стекле в музее получает гораздо больше внимания в СМИ, чем публикация доклада МГЭИК, — рассказывает климатическая активистка из французской группы Dernière Renovation 29-летняя Каталина (она попросила не указывать свою фамилию из соображений безопасности — прим. ред).
— Правительство, промышленные воротилы и медиа не хотят вести дискуссию ни с кем из климатических групп. Совершая акции в музее и перекрывая трассы, мы становимся слишком заметными, чтобы игнорировать нас, — объясняет активист из канадской группы Last Generation Бен Холт. — Так мы получаем возможность говорить о климатическом коллапсе и о том, как его избежать.
Бену Холту — 53 года, он с молодости обеспокоен глобальным потеплением. Еще в юности Бен стал волонтером Комитета природы Западной Канады, а позже вступил в канадскую Партию зеленых. Но ни то ни другое, по его словам, к реальным изменениям не привело.
— В июне 2021 года в Западной Канаде произошли волны жары, в результате которых в Ванкувере, где я живу, погибло 619 человек, — вспоминает Бен. — В те выходные я тренировал бейсбольную команду своего сына на турнире и организаторы решили продолжить несмотря на жару. Пытаться уберечь команду детей от перегрева при таких температурах было непросто. Когда я рос в Ванкувере в 70-х и 80-х годах, +27 °C градусов считались очень высокой температурой, термометр никогда не поднимался до +30 °C. А в 2021-м температура поднялась до +43 °C. В ноябре того же года в Британской Колумбии произошло наводнение, родителей одного друга затопило на ферме, а отец другого застрял на дороге между двумя оползнями [образовавшимися из-за обильных осадков]. Ванкувер тогда оказался отрезанным от страны. В тот момент изменение климата ощущалось особенно реальным.
Десять крупнейших климатических организаций входят в объединение A22 Network. Его декларация призывает заставить правительства всех стран сократить выбросы парниковых газов в атмосферу. Именно поэтому A22 Network поддерживает кампании гражданского неповиновения. Объединение появилось в апреле 2022 года под эгидой калифорнийского Climate Emergency Fund («Фонд по борьбе с критическими изменениями климата») — фонда, который только за 2022 год перечислил $5,2 млн 44 группам климатических активистов по всему миру.
Среди соучредителей Climate Emergency Fund — активистка Эйлин Гетти, внучка основателя нефтяной империи Getty Oil Company и одного из первых американских долларовых миллиардеров Джея Пола Гетти. Она направила на поддержку климатических активистов около $1 млн. Гетти признавала, что ее семья действительно построила состояние на ископаемом топливе, но еще несколько десятилетий назад избавилась от компании как от вредного производства. Сама Гетти в нефтяной отрасли никогда не работала: «Люди часто выдвигают конспирологические теории о моей мотивации участвовать в климатическом движении. Моя мотивация ясна: я борюсь за пригодную для жизни планету моей семьи и вашей».
Объяснения Гетти не мешают критикам обвинять ее и других богатых людей в том, что нефтяные компании оплачивают скандальные акции, отправляя активистов в музеи для дискредитации всего климатического движения.
В музеях протестуют только климатические активисты?
Акции протестующих в музеях изобрели не климатические активисты. Это старый способ выражать несогласие с политикой: как с внешней, так и с внутренней.
Первая музейная акция прошла в 1914 году. Суфражистка Мэри Ричардсон несколько раз ударила ножом по картине «Венера с зеркалом» Диего Веласкеса в Национальной галерее Лондона. «Я попыталась уничтожить изображение самой красивой женщины в мифологии в знак протеста против того, что правительство уничтожает [арестованную днем ранее за срыв собрания Либеральной партии суфражистку] миссис Панкхерст, величайшую героиню современной истории», — объясняла она полицейским.
— 6 ноября 2023 активисты Just Stop Oil выбрали в качестве своей цели стекло «Венеры с зеркалом», отсылая к акции Ричардсон, — рассказывает Эсме Гарлейк. — Я полагаю, это была осознанная тактика, чтобы подчеркнуть прямую связь между ненасильственными протестами по климату и деятельностью суфражисток, которых сейчас в Великобритании считают героинями (После акции Just Stop Oil в Лондонской национальной галерее заявили, что картине понадобится незначительная реставрация, однако мировой суд в Стратфорде отказался привлекать протестующих к ответственности. — Прим. ред.).
Через 60 лет после акции Ричардсон художник Тони Шафрази напал на работу Пабло Пикассо «Герника» в Нью-йоркском музее современного искусства. Поверх картины он написал красной краской «Хватит лгать» — это был протест против войны во Вьетнаме. Как утверждал Шафрази, надписью он лишь актуализировал изначальный антивоенный посыл картины.«Гернику» удалось спасти только благодаря толстому слою лака, который удалили без вреда для картины. Сам Шафрази годы спустя отмечал: «Времена были другими. Отчаянные времена, тогда была потребность в высказывании. Мне было 30 лет. Очень многое в той поре неповторимо. Сейчас бы я так не поступил, конечно же».
«Принять роль музеев как мест протеста»
— Люди любят искусство, у них есть эмоциональная связь с ним. Даже если они не участвовали в его создании, они чувствуют гордость за него. Мы стараемся выбирать картины осознанно, — говорит Бен Холт. — Например, [канадский художник] Том Томпсон известен своими масляными пейзажами. И этим летом, когда горела бóльшая часть Канады, мы потеряли много ценных ландшафтов.
Поэтому картина Томпсона «Северная река» была выбрана как способ привлечь внимание к этой потере и спросить: «Почему мы ценим эту картину больше, чем пейзаж, который на ней изображен?»
Акция с «Северной рекой» Томпсона прошла 29 августа 2023 года в Национальной галерее Канады. В организации участвовало несколько человек, в том числе и Бен. Они заранее обследовали музей, чтобы обозначить возможные цели. Обязательный критерий — прочное защитное стекло.
— Я был на роли второго плана, так что человек, который размазывал розовую краску по картине, по понятным причинам нервничал больше, чем я. Многие были очень расстроены, потому что думали, что мы нанесли ущерб картине. Но мы были очень осторожны. Да и сама галерея опубликовала пресс-релиз, в котором говорилось, что картина вскоре вернется на всеобщее обозрение и что от акции она никак не пострадала.
Бен объясняет: на таких протестах используются яркие, но смывающиеся жидкости.
— Мы слишком легко впадаем в ложную бинарность. Кажется, что мы выбираем между искусством и климатом, когда поддерживаем или не поддерживаем музейные акции. Это подкрепляет частое предположение, что климатические активисты не знают — или просто не заботятся — о ценности искусства. Такую позицию транслируют и музеи. Например, в открытом письме 92 директоров культурных учреждений по всему миру говорится о том, что активисты «сильно недооценивают» хрупкость произведений. Это неправда, — утверждает Эсме Гарлейк. — На самом деле климатические активисты знают, что искусство играет исключительно значимую роль для общества. Во времена, когда климатический кризис игнорируется медиа и правительством, когда субсидируется неприличное количество проектов, связанных с ископаемым топливом, не стоит удивляться, что активисты предпринимают все более отчаянные меры, чтобы повысить тревогу.
О чем говорится в открытом письме директоров музеев?
9 ноября 2022 года
«За последние недели произошло несколько нападений на произведения искусства в разных музеях мира. Ответственные за них активисты сильно недооценивают хрупкость незаменимых экспонатов, которые необходимо сохранить как часть нашего культурного наследия. Как директора музеев, которые обязаны заботиться об этих произведениях, мы были потрясены угрозой их существованию.
Музеи — места, где люди самого разного происхождения могут участвовать в диалоге. В этом смысле основные задачи музея как учреждения — сбор, исследование, обмен и сохранение — сейчас еще актуальнее, чем когда-либо. Мы будем и дальше выступать за прямой доступ к нашему культурному наследию. И мы сохраним музей как свободное пространство для социального общения».
К отчаянным мерам прибегают и музеи, столкнувшиеся с атаками климатических активистов. Например, после того как члены Letzte Generation облили картофельным пюре картину Клода Моне из серии «Стога сена» в потсдамском Барберини, музей закрыли на пять дней ради повышения мер безопасности.
Теперь в Барберини невозможно зайти, не сдав на хранение сумку вне зависимости от ее размера. Председатель Международного совета музеев в Германии Беате Райфеншайд и вовсе предположила, что со временем придется запретить использование фотоаппаратов и телефонов — без видео- и фотодокументации акции в культурных пространствах потеряют всякий смысл.
«Чтобы не превращать музеи в зоны повышенной безопасности вроде аэропортов, сейчас для нас важно найти баланс между мерами безопасности, которые защищают наших посетителей и произведения искусства, и сохранением музеев как мест свободы, — резюмировала представительница объединения государственных музеев Берлина Кристина Хаак. — При этом абсолютной безопасности для экспонатов не может быть и никогда не будет, потому что в противном случае нам пришлось бы поместить их в кладовые и никого туда не впускать.
Так что я придерживаюсь мнения, что международное музейное сообщество должно принять новую роль музеев как места социального протеста».
Некоторые музеи с новой ролью уже справляются. Так, с согласия руководства активисты Letzte Generation заняли фойе Кунстхалле в Гамбурге — крупнейшего художественного музея Германии. Теперь каждое воскресенье там проводятся чтения, на которых представители объединения делятся свежими данными об изменении климата. Со временем к этой форме ненасильственного протеста присоединились Музей изобразительных искусств в Лейпциге, Музей дирижаблей во Фридрихсхафене, Музей коммуникации в Нюрнберге и многие другие немецкие культурные пространства.
«Для нас очень ценный шаг работать с музеями, — признавалась участница чтений Letzte Generation Ирма Троммер. — Мы надеемся, что так люди узнают нас и увидят, что наша деятельность не имеет ничего общего с террором».
«Законно нарушить закон»
За свои акции, хоть они и являются мирными, климатическим активистам приходится отвечать перед законом. В апреле 2023 года 40-летнего Моргана Троуленда и 34-летнего Маркуса Декера, британских активистов Just Stop Oil, приговорили к трем и двум годам лишения свободы. Несколькими месяцами ранее в 60 метрах над мостом королевы Елизаветы II они развернули баннер с надписью «Просто откажитесь от нефти» и тем самым, как постановил суд, «вызвали задержки в движении транспорта». В истории Великобритании это самый строгий приговор климатическим активистам.
Другой приговор был вынесен в Ватикане в 2023 году. Там на скамье подсудимых оказались два члена группы Last Generation, которые приклеили руки к основанию статуи Лаокоона (памятник не пострадал — прим. ред.). Статуя является одним из важнейших экспонатов в коллекции музея Пио-Клементино, датированным I веком до н. э. Ватиканский суд признал активистов виновными в нанесении ущерба при отягчающих обстоятельствах и обязал выплатить более 28 тысяч евро компенсации.
Вопреки всем мерам предосторожности на акции с «Северной рекой», в сентябре Бена Холта задержали. За этот протест его ждет 25 часов общественных работ и штраф.
— В дополнение к обычному обвинению в хулиганстве было обвинение в сговоре с целью совершения преступления. Все могло бы закончиться серьезно, однако обстоятельства моего ареста и моя роль в этой акции сделали маловероятным вынесение обвинительного приговора. Так что, после того как я заплачу штраф и выполню 25 часов общественных работ, все обвинения будут сняты, — говорит Холт.
Для Бена это не первое наказание за климатический активизм. За участие в кампаниях гражданского неповиновения его арестовывали четырежды. В сумме около недели он провел в тюрьме, по месяцу — под домашним арестом и с комендантским часом, полгода — с условным сроком, а на общественных работах — примерно 40 часов.
— Мои первые три ареста рассматривались в суде одновременно, так что трудно сказать, какой из них был более значимым, — рассуждает Бен. — Я был в предварительном заключении в течение пяти дней после ареста за попытку встать с баннером «Сохраните растительность» на центральной полосе моста Лайонс-Гейт в Ванкувере. Это был мой самый продолжительный срок под стражей. Но я не собираюсь останавливаться, несмотря на юридические последствия. Даже мои близкие с годами это осознали.
Как объяснили «Смоле» представители климатических групп, обычно участники акций признают себя виновными лишь в хулиганстве и получают штрафы, общественные работы и испытательный срок.
— Мы сталкиваемся с последствиями наших действий и несем за них ответственность, чего нельзя сказать о политических и экономических элитах наших стран, — замечает Каталина из французской группы Dernière Renovation.
— Характер и интенсивность репрессий в последнее время сильно различаются, и мы хотим поставить наши правительства перед дилеммой. Мы хотим, чтобы они были вынуждены выбирать между наращиванием репрессий и уступкой нашим простым, а главное, абсолютно законным требованиям. Решение этой дилеммы вынуждает власти показать, на чьей они стороне на самом деле.
В большинстве случаев ареста и судимости активистам удается избежать. Более того, даже гособвинение начинает принимать сторону протестующих. 13 ноября, за пару недель до начала COP28, суд Брюгге признал бельгийского активиста Just Stop Oil виновным в том, что он приклеился к картине Яна ван Эйка «Мадонна каноника ван дер Пале». Однако никакого наказания за это он не понесет. Участвовавший в процессе прокурор объяснил: «Климат действительно является важной и злободневной проблемой, но выбор мер неправильный».
— Недавно во время судебного процесса гособвинитель попросил судью признать двух наших активистов невиновными. По его мнению, они действовали в условиях необходимости, — подтверждает Каталина. — Эта диспозиция во французском законодательстве гласит, что когда того требует ситуация, можно законно нарушить закон.
Кризис страшнее активистов
Большинство жителей стран, где проходят климатические протесты, обеспокоены глобальным потеплением — и во многом это заслуга активистов. Так, по данным социологической службы Omnisis, около 66% британцев поддерживают ненасильственные акции протеста.В июне 2019 года, согласно статистике аналитической компании YouGov, проблемы климата впервые попали в тройку самых важных вопросов для населения страны. Организаторы опроса пришли к выводу, что внезапному всплеску озабоченности способствовал общественный резонанс, поднятый климатической организацией Extinction Rebellion («Восстание вымирающих»). Незадолго до начала сбора данных она как раз проводила акции на мостах и других значимых объектах в центре Лондона.
Эсме Гарлейк вышла на свой первый протест в октябре 2019 — он проходил на дороге в Вестминстере. Эту акцию устроили члены Extinction Rebellion, к которым в начале 2019 присоединилась мама девушки. С тех пор Эсме участвовала в протестах Extinction Rebellion, Just Stop Oil и Fossil Free London («Лондон, свободный от ископаемых ресурсов»), а еще больше года организовывала просветительские мероприятия для новых активистов.
— Вообще в климатическую повестку вовлечено примерно 74% взрослого населения Великобритании, — отмечает Эсме. — Когда я сама участвовала в медленных маршах Just Stop Oil в декабре 2022, я была удивлена количеством прохожих, которые хлопали и благодарили нас. А 14 октября 2023 года, в тот же день, когда две активистки Just Stop Oil плеснули супом в «Подсолнухи» Ван Гога, я была на климатической акции на Даунинг-стрит вместе с тысячами других людей. Причем многие приехали в Великобританию из других стран. Об этом протесте почти не сообщали в новостных изданиях, хотя это было куда масштабнее, чем два человека в музее.
При этом американские исследователи утверждают, что освещенные в прессе музейные протесты скорее снижают поддержку климатической повестки. По данным Центра общественной политики Анненберга (The Annenberg Public Policy Center), 46% респондентов новости об атаках на картины отталкивают — неважно, пострадало произведение искусства на самом деле или нет.
— В этой дискуссии куда существеннее то, что мы уже наблюдаем влияние климатического и экологического кризисов на искусство и культуру, — объясняет Эсме Гарлейк. — В середине июля прошлого года греческие власти закрыли Акрополь в Афинах на несколько дней, чтобы защитить посетителей в самое жаркое время суток, когда температура поднималась до +45 °C. Годом ранее Британский музей закрыл свои верхние галереи на два дня из-за летней жары и сократил часы работы после давления со стороны профсоюза сотрудников. Совсем недавно было сильное наводнение в Тоскане. Италия особенно уязвима к последствиям климатического кризиса, и майские фотографии из Эмилии-Романьи с затопленными церквями и закрытыми галереями подтверждают это. Так что любой, кто любит искусство, должен признать, что климатический кризис — гораздо большая угроза произведениям искусства, чем климатические активисты.
— Да, наши действия, как правило, не получают большой поддержки, — признает Бен Холт. — Построить эффективный диалог с правительством Канады особенно тяжело — оно сотрудничает с компаниями, занимающимися ископаемым топливом и добывающей промышленностью. Чиновники бесконечно лоббируют интересы этих компаний, взамен им предлагают должности в советах директоров, когда они уходят из правительства. При этом канадские политики из раза в раз повторяют, что считают климатическую повестку важной. Но ООН установила большой разрыв между тем, что говорится, и тем, что делается в отношении выбросов. В итоге работу активистов одобряет лишь небольшой сегмент общественности, который понимает, что мы делаем и почему. Из-за этого внезапное понимание наших акций становится приятной неожиданностью: однажды тюремный охранник поблагодарил меня за то, что я сделал. Для меня это было очень важно.
